Кто такая Маша Федорова — новый главный редактор Vogue? Интервью с Машей Федоровой, главным редактором российского Vogue О возможных перспективах

Вчера издательский дом Condé Nast объявил, что Мария Федорова назначена на должность главного редактора в Vogue - авторитетнейшем журнале о моде. При этом за Машей останется руководящая должность в журнале Glamour - она будет редакционным директором. Рассказываем, что же в этой женщине необычного?

Я человек глянца. Я очень люблю моду и весь этот процесс, он дает мне жизненную энергию и держит в тонусе.

Марии 45 лет, и 23 из них она посвятила работе в глянце. Окончив факультет промышленного дизайна МХПИ им. Строганова, Маша получила работу ассистентом главного редактора в журнале Playboy. Там она и заинтересовалась модой: довольно скоро с должности ассистента перешла на позицию редактора отдела моды. Отдел моды в Playboy Маша создала с нуля.

В издательство Condé Nast Мария попала в 2001 году: сначала работала редактором отдела моды журнала GQ, через три года - в 2004 году -была назначена директором отдела моды GQ.

Русская версия журнала Glamour, прославившего Машу в отрасли, открылась в 2004 году, и Федорова сразу пришла туда директором отдела моды. С 2011 года она - главный редактор Glamour.

О назначении в Glamour:

Моя профессия не главный редактор, моя профессия - стилист, и мне очень не хотелось бы ее терять, я об этом сразу говорила руководству издательского дома Conde Nast. Мое назначение - это очень нестандартное решение руководства, все-таки редакторы моды очень редко становятся главными редакторами. Редко когда люди пишут и снимают одинаково. Бывают, конечно, прецеденты, но, это скорее исключения, которые подтверждают правило. Все-таки снимать моду и писать о ней, обозревать, отслеживать тенденции - это две совершенно разные профессии.

Блондинка-бенгальский огонь, искристая, веселая и громкая - так говорят о Марии ее коллеги. Она - необычное явление среди главных редакторов российского глянца: не жена и не чья-нибудь дочь, сделала карьеру сама. По образованию - художник, и сама постоянно работает в журнале «руками», как стилист. Готовит моделей к съемке.

Ну и наконец, только она, как считают редакторы и журналисты из фэшн-индустрии, способна оживить российский Vogue.

Катя Федорова (экс-директор по маркетингу Blueprint):

У меня к этому журналу особое отношение, потому что именно там я начинала свою карьеру и застала то время, когда под руководством Алены Долецкой для него снимали фотографы уровня Стивена Майзела и писали ведущие русские и мировые журналисты. После ее ухода журнал откровенно сдулся и стал невыразительным, без какого-то своего почерка.

Я очень рада, что у Vogue новый главред, и что им стала именно Маша Федорова. Она отличный коммерческий стилист и редактор, которого всегда очень любила ее команда. Я уверена, что при ней журнал сильно изменится визуально, станет ярче и живее. Также думаю, что мы увидим больше качественных съёмок селебрити. Ну и в целом мне кажется, что Vogue при ней станет моложе и современнее.

Не стоит забывать, что Маша отлично разбирается в соцсетях и имеет сильный личный бренд, а это сегодня немаловажно. Я очень жду первый номер под ее руководством и от всей души желаю ей, чтобы все, что она задумает, воплощалось в реальность.

«Умные люди глянец не читают, они его издают», - именно такая фраза в 2007 году прозвучала в фильме Андрея Кончаловского «Глянец» . Но сейчас, в 2014, «гламур по-русски» дает знать о себе все реже, а «умные люди», издающие глянец, продолжают издавать его, но для людей не менее умных. И в российской fashion-индустрии с сентября 1998 года (дата запуска Vogue Россия) по сей день бал правит женщина, чье имя стало нарицательным. Бывший главный редактор русского Vogue , ныне возглавляющая Interview Россия , Алена Долецкая сегодня празднует день рождения. сайт поздравляет идеолога «нашей» версии самого авторитетного модного издания и вспоминает 7 главных редакторов русского глянца, которых необходимо знать в лицо.

Алена Долецкая

Виктория Давыдова

Вика Давыдова начинала свою карьеру в журнале Vogue вместе с Долецкой . Спустя год после запуска издания Давыдова заняла в отечественном Vogue должность beauty-редактора и стала одним из тех ценных кадров, без которых, собственно, Долецкой не удалось бы сделать из русского Vogue авторитетное модное издание.

5 лет спустя в 2004 году Виктории предложили должность главного редактора Glamour , которое она охотно приняла. Так же, как и Долецкая, она сделала запуск русской версии модного журнала триумфальным событием. На то, чтобы журнал достиг рекордного на тот момент тиража в 800 тысяч экземпляров и стал самым продаваемым глянцевым журналом в России, Давыдовой потребовалось всего ничего - полгода. В сентябре 2008 года Вика возглавила Tatler , оставаясь при этом редактором-консультантом в Glamour . Но уже в июле 2010 года Давыдова вернулась туда, где начинала свою fashion-карьеру - в издание Vogue . На этот раз в качестве главного редактора.

«Виктория Давыдова - блестящий профессионал, способный сделать любой журнал. Она удивительно работоспособна, обладает четким системным мышлением, целеустремленностью и способностью добиваться от своей команды максимального результата, - говорила о замене Долецкой в лице Давыдовой ныне бывший президент Conde Nast Россия Карина Добротворская . - Она идеально понимает читателя, для которого работает, владеет всеми законами глянцевой журналистики, мгновенно улавливает модные и журналистские тенденции. Я не сомневаюсь, что Виктория сделает прекрасный Vogue - свежий, современный, яркий, острый и элегантный».

Давыдова развернула Vogue в сторону русского рынка, изменив внешний вид и контент издания. Она уделила больше внимания интересам русских читательниц и стала меньше ориентироваться на запад.

Мария Федорова

«Я бы отнесла InStyle к разряду скорее lifestyle журналов, чем чисто fashion-изданий, поскольку мы не столько про моду, сколько про вещи, которые, да, могут быть очень хороши сами по себе и быть в моде, но которые надо уметь правильно выбрать - в зависимости от типа фигуры, возраста, настроения, времени дня и года, - рассказывала о своем детище Гуарускайте еще перед выходом первого номера журнала. - InStyle не публикует обзорные статьи о тех или иных тенденциях в моде, длинные интервью с дизайнерами. С этим отлично справляются другие журналы. Мы про то, что и как носить в этом сезоне, как краситься, какие делать прически, как принимать гостей, в какие места ходить, куда ездить отдыхать. Одним словом, увлекательный путеводитель по тому, как свою жизнь сделать красочнее, изящнее и удобнее. При этом InStyle не поучает, а, показывая море примеров, помогает сделать выбор. Очень корректный и беспроигрышный, с коммерческой точки зрения, подход к аудитории».

InStyle каждый год устраивает различные мероприятия. К примеру, вечеринку Beauty Bar , где ведущие beauty-марки представляют гостям новые косметические продукты и процедуры, проводят лекции и мастер-классы, мероприятие Celebrity Suite , где стилисты журнала InStyle готовят актрис к выходу на красную дорожку ММКФ , модное дефиле The Show . На всех мероприятиях журнала, а также на других важных тусовках, всегда появляется и глава журнала Юрате Гураускайте .

Смотрите другие фотографии:

Выдержки из интервью Бюро. Выкладываю не полностью, только куски, так же можно? Это не копипаст, просто цитатки....

О себе

Я человек глянца. Я очень люблю моду и весь этот процесс, он дает мне жизненную энергию и держит в тонусе все 18 лет моей карьеры.

О работе

Моя профессия не главный редактор, моя профессия - стилист, и мне очень не хотелось бы ее терять, я об этом сразу говорила руководству издательского дома Conde Nast. Мое назначение - это очень нестандартное решение руководства, все-таки редакторы моды очень редко становятся главными редакторами. Редко когда люди пишут и снимают одинаково. Бывают, конечно, прецеденты, но, это скорее исключения, которые подтверждают правило. Все-таки снимать моду и писать о ней, обозревать, отслеживать тенденции - это две совершенно разные профессии.

О светской жизни

Я думаю, что это важно - посещать мероприятия, общаться с людьми. Но я, если честно, не про это. Мне не нужен пиар, и я не тот человек, который готов менять по три наряда за вечер, хотя иногда приходится, конечно, если это напрямую связано с работой.

О дедовщине))

Я всегда говорю новеньким девочкам - чтобы заработать право быть приглашенной на показ и пить там шампанское вместе с богатыми и знаменитыми, нужно сначала переносить очень много тюков с одеждой и подать не одну пару обуви.

О возможных перспективах

Если бы я перестала быть главным редактором, то, наверное, я бы хотела попробовать сделать свою линию одежды для женщин с нестандартной фигурой. Ни для кого не секрет, что сама я далека от 90-60-90, мне это не мешает и не мучает, но, как стилисту, мне интересно было бы что-то придумать.

Мария Федорова - частый персонаж светской хроники на Сплетнике, что бы она ни говорила о вынужденности этой части своей карьеры. Но несмотря на то, что она вроде как профессиональный стилист, которому не мешает собственная нестандартная фигура, зачастую ее собственный образ вызывает большие вопросы у аудитории нашего сайта.

Здесь даже был пост, где автор давал Марии очень удачные советы по изменению стиля. Тем интереснее мне было прочитать про мысли Марии о собственной коллекции для габаритных женщин. Насколько я заметила, сама она далеко не всегда выбирает одежду с учетом своей фактуры, и ее стремление сделать акцент на обуви (у главреда Гламура изящные тонкие щиколотки, и она постоянно это подчеркивает) и аксессуарах спасает не каждый образ. Судя по инстаграму, похоже на то, что сейчас Мария с переменным успехом выступает в качестве стилиста и для своей 17-летней дочери (которая очень похожа на маму во всем). Одевает ее плюс-минус как себя. Т.е. - по-разному.

В интервью Мария не соврала - она регулярно работает как стилист для Гламура. Вот для примера ее съемки для Лизы Боярской и Глюкозы (больше не могу разместить - снесут-с, да и это под вопросом).

Я не могу сказать, что ее работы поражают воображение новизной и исключительно удачным подбором одежды. Я бы определила это как - не хуже многих. Но смотреть на эти фотосессии не так интересно, как на саму Марию, потому что одеть худых красоток в остромодные вещи сезона сможет любой стилист. А вот оправдывать гордое звание главного редактора женского журнала, который учит читательниц выглядеть модно и красиво - гораздо сложнее.

Тем не менее, мне кажется, в последнее время Мария (вроде бы) не только становится стройнее, но и стала "более лучше" одеваться. Впрочем, за парой удачных выходов неминуемо следуют, мягко говоря, спорные образы. Так что есть еще куда расти! Выкладываю последние выходы с родного сайта, чтобы не быть голословной. В обратной хронологии.

P.S. Пост получился немного в тему дня, но это не специально, давно валялся в черновиках. Решила немного дополнить и выложить.

Обновлено 10/07/14 22:17 :

Краткая официальная биография

Мария Федорова родилась в 1972 году. В 1995 году окончила факультет промышленного дизайна МХПИ им. Строганова.

Начала свою карьеру в журнале Playboy в должности ассистента главного редактора, а затем редактора отдела моды.

В издательском доме Сondé Nast Мария Федорова начала работать в августе 2001 года редактором отдела моды журнала GQ, а в 2004 году была назначена директором отдела моды GQ.

В журнале Glamour Маша Федорова работает с момента его запуска - с 2004 года - в должности директора отдела моды.

Обновлено 10/07/14 22:21 :

И еще немного про Марию от ее коллеги, главреда Аллюра:

~~Блондинка-бенгальский огонь, искристая, веселая и громкая – моя коллега по Conde Nast, главред Glamour Маша Федорова. В фото-словаре ее безыскусную улыбку следовало бы поставить рядом со словом “харизма”. Или “гедонизм”. И с тем, и с другим у Маши все гламурно. А ведь на то, чтобы радоваться жизни, тоже нужны силы.

Интервью:
Маша Федорова ,
главный редактор российского Vogue

интервью:
юлия выдолоб

«Новый главный редактор, новый журнал и модный сезон» - баннер на сайте российского Vogue звучит решительно. Перемены в издательстве Condé Nast и правда большие: в феврале у российского Vogue (и как следствие - у Glamour) сменился главный редактор. Виктория Давыдова, руководившая Vogue с 2010 года (именно она сменила на посту Алену Долецкую) покинула издательский дом - слухи об этом ходили давно, и новость уже мало кого удивила. На важную должность заступила Маша Федорова - экс-главред Glamour и один из самых живых, веселых и медийных редакторов в российской индустрии моды. The Blueprint расспросил Машу о том, какие перемены ждут журнал, чем отличается работа в Glamour и Vogue, как меняется и с кем сейчас конкурирует глянец и чего, по ее мнению, не хватает сейчас журналу Vogue.

Больше стало работы?

Работы стало больше. Ценности немного другие, fashion attitude другой. В Glamour я больше исходила из образа жизни, который я веду, но с оглядкой на реальную жизнь, на то, что может быть интересно реальным людям. Для меня было принципиально важно, чтобы в Glamour была жизнь кроме моды. Несмотря на то, что Glamour - это главный массовый модный журнал, мне казалось важным донести, что мода - это часть жизни. Приятная, интересная, важная, увлекательная. Веселая.

Разве для кого-то она не часть жизни? Мы все носим одежду.

Я знаю много людей, для которых одеться в соответствии с обстоятельствами и кодами, которые есть в обществе, - это проблема. Они гораздо лучше себя чувствуют в чем-то попроще, но вынуждены соответствовать ситуации. И для них все это превращается в ад, они не знают, куда идти и что им надо. Поэтому, конечно же, мы были проводником в этом мире реальной одежды и реальных образов. Но я всегда считала важным насытить этот журнал чем-то другим, для меня это было самое ценное. Поэтому там всегда было social, культура, отношения, секс. Секса чуть меньше.

Почему?

Потому что я попала в такой период. Все журналы, которые раньше произносили слово «секс», теперь не должны бы этого делать. Это тоже палка о двух концах: сейчас загоним секс во что-то необсуждаемое и опять вернемся в Средние века, упремся в лицемерие. Все прилично, с одной стороны, и абсолютно непристойно - с другой. Сейчас с этим сложно. Может, и хорошо, что я ушла делать что-то другое.

Что принципиально иначе в Vogue?

Это в первую очередь мода, мода как прикладное искусство. Хотя, мне кажется, мы стали больше уделять внимание другой части моды - не прикладной. И я дико рада, что сейчас такой подъем. И фильм «Дрис», который мы недавно посмотрели, и «Вивьен Вествуд». Гораздо более широкой публике покажут «Серые сады» (культовый в среде профессионалов моды документальный фильм 1975 года будет представлен на Beat Film Festival. - Прим. ред.). В целом все меняется. Раньше можно было говорить о том, что Vogue - главный и единственный, и его подпирают пара журналов, которые метят на его место. Сейчас понятно, что мы конкурируем не между собой, а с интернетом, потому что там есть все. И большинство наших читателей уже продвинутые и могут сами все выбрать - ну или они так думают. Поэтому мы уже давно перестали быть информационным вестником про моду и стали больше аналитическим, стилистическим альманахом. Опять же люди уже не могут доверять всем. Они живут как в Telegram, где ты сам себе делаешь набор того, что ты читаешь. В данном случае ты не выбираешь по выносу, с какого слова начинается сегодня Telegram. Ты уже выбрал канал и читаешь все, что тебе там дают.

То есть это, по сути, бренд, к которому человек лоялен?

Да, но в какой-то момент бренд может надоесть, и человек с таким же рвением может убежать. Это же как мода, все быстро. Пришел новый дизайнер в Dior - все бросились в Dior. А кто-то Dior бросил и ушел за Демной. Или обратно к Карлу.

Как сделать, чтобы не убежали?

Сейчас два стресса в моей жизни. Стресс по поводу ожиданий. И второй - груз ответственности. Ожидания, понятное дело, у всех разные, и я все равно не могу соответствовать им всем. Я могу сделать честный продукт, потому что я знаю, что я и моя команда делаем его искренне. Но это все равно люди и человеческий фактор. Это не просто умения, это еще и вкус, мнение каждого по отдельности. Было бы, наверное, проще взять какого-то человека извне, который бы пришел и сказал, что он все знает и сейчас все будет. То есть человек, с мнением которого у вас не будет возможности поспорить. А я люблю, когда со мной спорят, я сама люблю спорить. Я так воспитана.

Есть вещи, о которых я говорю, что не хочу так, борюсь с ними. Но я не радикал. Вот если я вычислю источник определенных мыслей или стилистических течений, если я вдруг пойму, что от этого человека исходит то, от чего я хочу избавиться, что я сделаю дальше с этим человеком: я его должна уволить или перевоспитать? Я, конечно, за перевоспитание. Или за диалог. Убедите меня.

А что это может быть, например?

Мне кажется, моя редакция уже понимает, на что я реагирую, но все равно есть вещи, которые пока я не могу сдвинуть. Я знаю про эту редакцию, что они привыкли делать, как им говорят. А сейчас я им даю свободу, я пришла со словами, что моя дверь всегда открыта. Я очень не люблю разговаривать за закрытыми дверьми. Я говорю им приходить со своими идеями, я очень хочу их услышать. Там же работают модные, классные, молодые. Я там не только для того, чтобы приходить и говорить, что меня ночью осенило, я хочу так. Я, безусловно, имею на это право и имею гораздо больше опыта, чем они. Но я там и для того, чтобы помочь им реализовать себя, эти идеи. Мне немного странно, что этого происходит, на мой взгляд, мало.

Если вернуться к интернету - насколько журналу важно сейчас быть первым?

В журнале Glamour нужно было попасть в информационную волну и поле, и твоя внутренняя профессиональная честь и гордость - сделать это первыми, лучше, чем другие. В Vogue мы априори должны быть первыми. Здесь других вариантов нет. Но эта аксиома обрастает объективными сложностями. Потому что есть ли смысл делать материал про новое кино, которое увидят для начала сто человек на эксклюзивной премьере? А все остальные сотни тысяч, которые тоже читают Vogue, увидят это кино через два-три месяца. Норма это или нет - я все время задаю себе этот вопрос. Нужна мне шуба из осенне-зимней коллекции в июньском, июльском номере, когда все, о чем я мечтаю, - это оказаться на пляже? Но мы должны быть первыми. Если все об этом пишут в сентябре, значит, мы обязаны об этом написать как минимум в августе, а то и в июле. Для меня это адская ломка.

Обидно бывает, когда ты находишь человека, персонажа, новый бренд, что-то классное, а народ еще не готов, читает и не запоминает. А потом проходит год-два, этот человек начинает завоевывать стадионы или подписчиков, сейчас в них все меряется. Потом, когда человек взлетает и какой-то другой журнал его берет, все смотрят и говорят, что они первые. Нет, это мы были первыми, еще год назад! Мы вас готовили к тому, чтобы сейчас это воспринималось как вау.

Ты часто говоришь «нет»? От тебя вот этого холодка Vogue абсолютно не исходит.

Я учусь «высокой культуре отказа», как говорит Карина Добротворская (президент и редакционный директор Brand Development Condé Nast International. - Прим. ред.). Я просто понимаю, что мне самой надо абстрагироваться от многих вещей, чтобы смотреть на них со стороны. С холодным сердцем и с пониманием того, что у этого человека есть влияние на умы и сердца и он сделал что-то вау для моды, для общемировой культуры, а вот этот нет. Гораздо меньше здесь надо слушать сердце. Это звучит не очень, но мне кажется, что я дала дорогу некоторым молодым, которым, может быть, не дали шанс в другом месте. Я просто отнеслась к этим людям по-человечески. Увидела человека за брендом или за тряпками. И если бы сейчас они пришли сюда, я уже не имела бы права включать такую степень человечности. У меня просто и времени нет, и отсев острее.

И читатель совсем другой.

Я бы сказала, что у Vogue очень разный читатель. Это тоже надо иметь в виду. Мало людей, которые читают Vogue и могут себе позволить кутюр, высокое ювелирное искусство. Конечно, читательская аудитория гораздо шире, чем нам иногда представляется. Это и те, кто интересуется модой, кто хочет быть в курсе событий, и те, для кого это профессия. Их очень много, это и дизайнеры, и конструкторы одежды. Очень много студентов, студенток, для которых это такая сказка. То, что, мне кажется, мы немного упустили за последнее время. Мне хочется вернуть эту сказочность не с точки зрения недоступности и холодности, а с точки зрения того, чтобы люди захотели оказаться в этом мире. Чтоб им не сверху спускали, что можно, а что нет. Я воспитана на Vogue Грейс Коддингтон, Тони Гудман. Они делают такие сказки и такие истории, в которых хочется оказаться. Это как кино 3D и полное погружение, когда тебе хочется оказаться рядом с этими людьми, поиграть в их игры, поговорить с ними, послушать, что они скажут. Поэтому и хочется так одеться. Есть люди, которые мыслят рационально. Они выбирают для себя проводника. Вот Демна [Гвасалия] сделал так, значит, это модно. Vogue сказал, что так надо, значит, так надо. А есть люди, которыми движет эмоция. И я хочу эмоцию. Мне важна эмоциональная составляющая. Я считаю, что роскошные и богатые или не очень роскошные и богатые, но очень стильные люди улыбаются, ловят кайф - и в этом их сила. И они должны это показывать. Эмоциональная сторона ушла, мы заигрались в эту игру, в strike the pose.

Наша жизнь сейчас очень сложна: в ней и политика, и социальная повестка. Это было в Glamour, а в Vogue должно быть?

Наличие стразов у тебя в гардеробе не влияет на серое вещество, но оно, в свою очередь, влияет на здравый смысл и вкус. Моя задача - держать баланс между культурой и модой, между политикой и модой, социальными явлениями и модой. Опять же я возвращаюсь к тому, что моя авторитарность и авторитарность Vogue все равно зависит от многих частностей. Я не могу одна писать журнал, тогда это была бы книга. Есть несколько авторов, которые свои книги теперь пишут. Но в основном пишут их, когда уходят из Condé Nast. Я пока тут поработаю.

Мои социальные сети - это отражение жизни, а моя жизнь действительно переплетена с работой очень плотно. Сейчас в Нью-Йорке друг и контрибьютор журнала Vogue мне рассказывал, как они с друзьями залипают в моем инстаграме и ржут, воспринимают какие-то вещи как перформанс, продуманный арт-ход. И он считает, будто я что-то делаю специально, по сценарию. А сценария нет. Кто-то меня сейчас обвиняет в этом, кто-то подстегивает к тому, чтобы быть поспокойнее, потише, меньше селфи. Я стараюсь, поэтому я оставила себе второй инстаграм, но у меня теперь не хватает на него времени. Иногда полдня не могу загрузить картинку, потому что мне надо к ней придумать текст, а времени нет. Как любому нормальному человеку, мне хотелось бы почаще уезжать на перезагрузку. Я страдаю от того, что у меня нет времени читать. Я маниакально покупаю книги, я люблю печатные книги ровно потому, что на странице в этот момент не всплывают окна и уведомления. Но я в какой-то момент поняла, что бороться с этим не надо, я просто ловлю кайф. Наверное, моя резистентность и стрессоустойчивость зиждется на том, что я очень искренний человек. Иногда мне это мешает. Я сейчас тренирую poker face и учусь держать дистанцию.

Я искренне считаю, что у нас с героями все хорошо. Мы ругаем то, что есть здесь, а все, что там, нам кажется прекрасным. У нас есть такое из-за железного занавеса, в котором мы спустя много лет, похоже, оказываемся и сегодня. Поверьте, если вы поедете туда не как турист на несколько дней и зависнете там, то поймете, что там примерно то же самое. Просто они с гораздо большим пиететом относятся к своим. В Glamour с этим было проще. В Vogue к героям требований больше. Человек должен быть интересным, классным в определенном смысле этого слова. Набор брендов должен быть, все равно мы оцениваем по одежке. Я вот сейчас сама с собой борюсь - у меня в [июньском] номере, по-моему, половина культуры, художники, писатели, Ксения Собчак с документальным фильмом. Я давно с ней познакомилась, снимала ее, когда она еще была в образе блондинки в шоколаде. Это меня, с одной стороны, напугало, а с другой стороны, я понимала, что мимо ее суперактивности пройти невозможно. Ее президентская кампания очень показательна. Многие мои друзья, которых я заставила послушать ее речи, досмотреть до конца, стали по-другому относиться. До этого они делали выводы о ней на основе выбора ухажера или платья. Так же нельзя. Люди увидели, как она себя ведет, формулирует мысли. Как то, что она сказала на Hello!, что наличие платья в блестках не атрофирует мозги. Ты имеешь право ходить не в тряпье, ты имеешь право выбирать не «интеллектуальных» Ann Demeulemeester или Rick Owens. Почему ты не можешь радоваться жизни, надевать красивые платья, украшать себя блестками, краситься, укладывать волосы и при этом быть вдумчивым человеком?

Тогда почему вы готовы принять Pussy Riot, бодипозитивизм, небритые подмышки, но не готовы принять гламурные платья? Это тоже несправедливо - вы начинаете шеймить в другую сторону. Если мы допускаем право всех на разный образ жизни и мыслей, мы не можем отказывать ей просто потому, что она была блондинкой в шоколаде. Мне кажется, все не без удовольствия смакуют исторические хроники становления нашего бизнеса или политики. Один торговал оружием, второй - телефонами на Митинском рынке, и все выросли кто в олигархов, кто в политиков, кто в бизнесменов. Вы выбираете, где можно закрыть глаза на прошлое. А тут она была в «Доме-2». Была, но вы же сами это все и смотрели. Ксения вообще одна из тех, кто заставил меня думать о diversity, о развитии человека и о принятии разных точек зрения. О перспективе, с другой стороны. Она заставила меня принять что-то в себе и окружающих. Удивительный человек, о котором я никогда не думала, что он может так влиять на мою жизнь. Ну вот и как можно поговорить на одну полосу с такими людьми?

{"width":1200,"column_width":90,"columns_n":12,"gutter":10,"line":40} false 767 1300 false true {"mode":"page","transition_type":"slide","transition_direction":"horizontal","transition_look":"belt","slides_form":{}} {"css":".editor {font-family: tautz; font-size: 16px; font-weight: 400; line-height: 21px;}"}

Главные редакторы и главные лица русского глянца в авторской колонке заслуженной бытописательницы гламурных нравов и редактора отдела светской хроники журнала InStyle Натальи Лучаниновой вместе с ней вспоминают о том, как все начиналось, и во что все это вылилось

Мария Федорова, главный редактор журнала Glamour рассказала Наталье Лучаниновой о любви к мужской моде, глянцевой фабрике и собственной линии одежды.

Как начиналась твоя карьера в глянце?
Все началось совершенно случайно, со звонка моей одноклассницы, которая сказала, что освободилось место ассистента Артемия Троицкого, тогда главного редактора журнала Playboy. Наверное, благодаря широте мысли и взглядов Троицкого, с которым было безумно интересно работать, моя карьера и состоялась. Я закончила Строгановку, факультет индустриального дизайна, и мой художественный взгляд все время цеплялся за какие-то страницы, которые, как мне казалось, можно было улучшить, я об этом говорила, а мне давали возможность попробовать. Начала я с того, что предложила свою помощь на съемках натюрмортов из мужских рубашек, а через полгода в журнале Playboy мною был создан отдел моды.

Надо мной сначала посмеивались, вместо того, чтобы раздевать женщин, я одевала мужчин! Работать тогда было сложнее, но интересней - нужно было постоянно придумывать, где взять одежду для съемок, такого количества магазинов и брендов, как сейчас, просто не было. Один шоу-рум, один-единственный бутик мужской одежды и один на всю Москву магазин Stockmann. Когда мне говорили, что в мужской моде скучно, я всегда с этим спорила. Да, там не так много одежды, есть пиджак, брюки, рубашка, майка и свитер, но находить что-то интересное и придумывать что-то новое из таких банальных сочетаний - процесс очень увлекательный, и тогда он был еще интересней, ведь выбирать было практически не из чего.

Поэтому ты стала редактором моды в GQ, главном мужском глянцевом журнале?
Меня позвал туда мой бывший начальник Рэм Петров, а крестной матерью в мире глянца стала Анна Харви (на сегодняшний день редакционный директор Conde Nast International), легендарная личность, которая одевала принцессу Диану, работала с Анной Винтур и Грейс Коддингтон. В GQ я получила возможность работать с самыми известными западными фотографами, что для меня, как для стилиста, было невероятным стимулом.

То есть ты - самый настоящий человек моды?
Я человек глянца. Я очень люблю моду и весь этот процесс, он дает мне жизненную энергию и держит в тонусе все 18 лет моей карьеры.

А сейчас, будучи главным редактором, ты участвуешь в съемках, как стилист?
Конечно! Моя профессия не главный редактор, моя профессия - стилист, и мне очень не хотелось бы ее терять, я об этом сразу говорила руководству издательского дома Conde Nast. Мое назначение - это очень нестандартное решение руководства, все-таки редакторы моды очень редко становятся главными редакторами.

Почему? Ведь это логичный путь, ступенька за ступенькой, от редактора моды до главного в модном журнале?
Редко когда люди пишут и снимают одинаково. Бывают, конечно, прецеденты, но, это скорее исключения, которые подтверждают правило. Все-таки снимать моду и писать о ней, обозревать, отслеживать тенденции - это две совершенно разные профессии.

Что отличает Glamour от всех остальных журналов?
Это очень просто, мы - самый массовый модный журнал. Наша задача, с точки зрения моды, взять самое интересное из недоступных брендов, самое лучшее из доступных, и все это совместить. Прошли времена, когда круто было одеваться в один бренд, сегодня модно быть в H&M, в Zara, а еще лучше найти какой-нибудь вообще неизвестный бренд. Мы говорим о том, что выглядеть модно - это не обязательно дорого.

В чем успех журнала Glamour, почему он стал массовым?
Раньше казалось, что мы такая младшая сестренка журнала Vogue, но, как выясняется, за время пути собачка подросла. Журналу исполняется 10 лет, наши читательницы выросли, но остались с нами. Формула журнала живет столько лет, потому что в ней есть ритм, а сам журнал очень насыщенный, очень компактный. Мы рассказываем не только про то, как одеваться и краситься, но и про какие-то ходы в жизни, в семье, на работе, ведь жить одной только модой скучно.

Главный редактор модного журнала должен быть светским человеком?
Я думаю, что это важно - посещать мероприятия, общаться с людьми. Но я, если честно, не про это. Мне не нужен пиар, и я не тот человек, который готов менять по три наряда за вечер, хотя иногда приходится, конечно, если это напрямую связано с работой.

Какими качествами нужно обладать, чтобы устроиться к тебе на работу в журнал Glamour?
Мне важна энергетика человека и желание работать. У меня здесь все-таки фабрика, гламурная, глянцевая, но - фабрика. Я всегда говорю новеньким девочкам - чтобы заработать право быть приглашенной на показ и пить там шампанское вместе с богатыми и знаменитыми, нужно сначала переносить очень много тюков с одеждой и подать не одну пару обуви.

Твои коллеги, главные редакторы, часто жалуются на кадровый голод в глянцевом бизнесе, тебе с этим приходилось сталкиваться?
Да, есть такая проблема. Когда мы начинали работать, было совсем другое время. Все бурлило, кипело, люди делали карьеры молниеносно, можно было очень быстро прыгнуть из ассистента в редактора или директора отдела. Эти времена прошли, но не все это осознают, к сожалению. Молодое поколение часто думает, что все будет так же просто, как было 10-15 лет назад. Глянцевый бизнес уже построен, люди очень держатся за свою работу и нарабатывают профессионализм годами, с места на место никто не прыгает. У нас почему-то до сих пор относятся к глянцу, как к чему-то легкому, порхающему и несерьезному, а ведь это совершенно не так. Пример тому издательский дом Conde Nast - очень серьезная организация, огромный отлаженный механизм.

А для тебя есть жизнь вне издательства Conde Nast?
Я пока для себя такую жизнь не рассматриваю. Судя по людям, ушедшим из издательского дома, эта жизнь, конечно, есть. Если бы я перестала быть главным редактором, то, наверное, я бы хотела попробовать сделать свою линию одежды для женщин с нестандартной фигурой. Ни для кого не секрет, что сама я далека от 90-60-90, мне это не мешает и не мучает, но, как стилисту, мне интересно было бы что-то придумать.